Панки, хиппи и наркотики в безумные донецкие 90-е
17 апреля 1997 года стояла хорошая погода, и мы поехали на сейшен в Шапку. Там увидели панка в очень рваных джинсах, у которого на голове был ёж из ровных трёх рядов иголок, половина из которых были красного цвета, а другая половина – зелёного. Оказалось, что это вокалист группы «Безмозглые» Стелька.
Концерт начался, как обычно, с опозданием на 45 минут, в 18:45. Сначала звукооператор, не желая включать микрофон, рассказывал анекдоты, а вокалист «Дугласа» Рыба и ещё какой-то парень эти анекдоты инсценировали. Да так смешно, что зал покатывался со смеху. Потом анекдоты начали рассказывать Рыба и гитарист «Дугласа» Хоббит. Затем на сцену вышла какая-то левая ведущая, которая начала речь, сопровождаемую импровизацией на тему сурдоперевода от Рыбы. Концерт организовал Дима «Жопа» Коломытцев, выгнавший из своего рок-клуба Донецкого Бешеного Зайца. Это всё называлось «Акция «Глоток чистой воды» рок-клуба «Приход 999».
Первыми были «Дуглас», спевшие свои «На-на-най», «Электрический шок», «Танцы в будни с тараканами» и т. д. Звук был очень тихим.
Вторыми были «Phantasmagory», заявленные в афише под своим старым названием «Death Sentence». Звук был ужасным, бас и гитару почти не было слышно. У вокалиста в носу было кольцо.
Третьими были «Безмозглые». Вот тут-то и началось настоящее представление! Вокалист Стелька много матерился в микрофон. У них звук был гораздо лучше, чем у остальных. Песни имели забавные названия: «Печень», «Язва», «Весна». Они играли довольно профессионально, но тексты были жутко вульгарными. Правда, слова было сложно разобрать, стоял сплошной крик. Сами песни мало отличались одна от другой.
Панки под сценой бесились вовсю. Боролись друг с другом, толкались, швыряли друг друга, сбрасывали товарищей со сцены. И даже прыгали с пятиметровой лестницы, которая стояла сбоку от сцены. Потом в противоположном углу устроили то, что называлось в детстве «куча мала». Один из панков по кличке Волнистый подозвал Стельку к краю сцены и, схватив его за волосы, стал сильно трепать. Тот, бедный, еле вырвался. Но Волнистый на этом не успокоился и начал крушить ногой стулья первого ряда. Когда это увидел Жопа, он чуть не убил Волнистого. Благо, Жопу удержали другие ребята. А Волнистого кто-то взял за шиворот и перекинул через первый ряд под ноги второго ряда, откуда тот не вылезал некоторое время.
- Ленка! Ты меня слышишь?! – крикнул Стелька со сцены. – Я люблю тебя, Ленка!
В зале восторженно зааплодировали. И «Безмозглые» во второй раз исполнили песню «Весна» с такими словами:
- Где же ты, сука Весна?!
Затем вышел другой вокалист – невысокий, но очень мускулистый парень, и спел ещё несколько песен.
После них на сцену вышел Пастор и «Приход». Мы немного послушали и пошли в холл. Костян из «Крови на алтаре» болтал со вторым вокалистом «Безмозглых». Там я увидел Женю Подорванную и позвал её на наш с Балдерисом квартирный концерт в воскресенье, но она отказалась, сославшись на поездку на дачу.
Мы поехали домой. На Южном автовокзале к нам подошли Костян и его приятель Монстр.
- Как дела у «Крови на алтаре»? – спросил я.
- Я не знаю. Я с ними уже не играю, - ответил Костя. – Они быки. Один Серёга Титов нормальный, вокалист. Мы с Монстром организуем свою группу.
- А что вы будете играть? – спросил я.
- Дум.
- Ну, удачи, - сказал я.
Тут из цирка повалил народ.
- С «Грин-Грея» валят, - сказал Костя. В тот день в цирке был концерт популярных тогда «Green Gray».
- Смотри, Коза! – воскликнул Костя.
На остановку подошла известная тусовщица с Петровки Ленка Козлова в чёрных джинсах и чёрной курточке.
- Ленка, фу! – стал кричать Костя.
Та обломалась и ушла подальше от нас, на другой конец остановки.
- А завтра идёте на сейшен? – спросил Костя.
- Нет, а что там делать? – спросил Фан-бой.
- Вы чё! Будет играть самая крутая банда Донецка – «Психоз»!
- А что они играют, - спросил я.
- Панк! - ответил Костя.
- Нет, спасибо, - засмеялись мы.
В автобусе Монстр включил на плейере «Six Feet Under», и мы весело поехали домой.
Расскажу коротко и о других упомянутых тут событиях.
В субботу я позвонил Жене, и она рассказала, про вчерашний концерт.
- Это был кошмар! Вокалист «Психоза» был до делов пьяный, еле выполз на сцену и пел с блокнота.
- Они панк играли? – спросил я.
- Если бы это был хотя бы нормальный панк!
- Психоз?
- Если бы это был хотя бы нормальный психоз! Это была одна сплошная лажа!
А в воскресенье мы с Фан-боем пошли к Балдерису. Почему-то квартирник, как таковой, не состоялся. Мы подошли к воротам его дома на улице Лётчиков на Трудовских. Загавкал Бим, и вышел высокий длинноволосый парень Вова Байрака по кличке Балдерис или Байрон. Раньше я думал, что его зовут Балдерус, но потом Вова меня поправил, объяснив, что Балдерис – это такой известный латвийский хоккеист. И его прозвали в честь него. Не помню, почему. А Байрон его звали раньше, потому что он был похож на вокалиста «Uriah Heep» Дэвида Байрона.
- Заходите! – махнул он рукой.
- Да мы на 5 минут!
- Заходите! Приходите так редко!
Балдерис вынес во двор магнитофон, затем гитару и дудку. Он спел несколько своих песен, потом я спел несколько своих.
- Я большинство своих песен пишу под «винтом», - признался Балдерис. – Никак не могу бросить. Раньше крышу срывало. Вообразил себя Джимом Моррисоном, купался в фонтанах. А недавно мне приснилось, что я этим летом умру.
- Ты что, попусти! – заволновались мы.
- У меня стало крышу рвать, - поделился Вова. – Впал в депрессию, купался в Кальмиусе нагишом. Хочу перейти порог двадцати семи лет. Если доживу до двадцати восьми лет, то протяну не меньше десяти лет. Вот так.
Когда мы расставались, он попросил:
- Молись за меня.
- Хорошо, ответил я.
Балдерис прям предчувствовал свою смерть. Он умер, когда ему было 42.
Комментарии