Приключения донецких хиппи в Симеизе. 2000 год. Часть III
После того, как мы проснулись утром 9 сентября и не узнали себя, глядя в зеркало, Балдерис объявил 9 сентября днём борьбы с портвейном. К тому же мы поспали всего 6 часов, проснулись в 9 утра. Вид у нас был отвратительный.
Но для начала мы всё-таки выпили один батл и пошли на цивильный пляж. Вода в этот день была чистая и немного потеплела. Мы искупались, а затем пошли на Волчью пасть. Трубач дал нам подводную маску. Пока Глумер её нес, у него всё руки почернели – похоже, резина была старая и пачкала руки. Но мы не сразу это поняли. Я первый её надел и нырнул. И тут я увидел подводный мир! Как будто из телепередачи про команду Кусто! Рыбы, крабы, медузы, мидии, водоросли, подводные гроты! Я был в восторге!
Но когда я её снял, пацаны просто упали со словами: «Отелло курит!» Всё лицо было чёрным! Два часа я оттирал его с помощью своей футболки, потом Глумер оттирал остатки краски Вовкиной рубашкой. Меня отмыли с трудом. Глумер долго мыл и саму маску, но когда надел её в итоге, его лицо также испачкалось. Однако мы не сдавались! И когда маску надел уже Балдерис, то она его почти не испачкала.
Сделав передышку, пацаны выкурили на Волчьей пасти две папиросы понятно чего (или непонятно чего). Всего на стоянке остановилось 7 человек. Там были Наташка и Женька «Цап» - муж и жена из Казани, которые приехали сюда слезать с героина. К тому времени она не употребляла уже 23-й день, а он – восьмой. Также там были Макс (похожий на Макса Покровского) и его девушка Юлька из Днепра, Дима «Братан» Березинский из Казани (23-й день без героина), Пух из Киева (просто планокур) и Андрей из Ялты (реально блаженный чувак).
Юля нарисовала маркером на одном моём плече какую-то кракозябру, а на втором – парусник. На предплечье Глумера она изобразила рыбку, на кисти Вовчика – дельфинчика, а на плече Цапа – мухомор.
А ещё мы нахватались московского базара и не знаем, как теперь от него избавиться, потому что на нём тут говорят все вокруг.
Вечером был прощальный вечер для московского нового русского Жени, который был очень добр к хиппи и всячески всех угощал. Особенно он был дружен с Манготипой. Пока Глумера «долбило» от драпа на лавке, я общался с Женей. Он купил нам две бутылки офигенного портвейна «Сурож». Мы расположились прямо в центре на так называемой «Алее голых мужиков» - на этой аллее, что ведёт к вилле «Ксения» стоят статуи Геракла, Гермеса, Диониса и Артемиды. Артемида, конечно, не мужик, но она в меньшинстве. Там мы пили «Сурож», я играл на гитаре, а трубач на трубе.
Потом я, Балдерис и Трубач пошли в кафе «Ёжики», которое находилось тут же у аллеи, а Глумер пошёл домой спать.
Кафе «Ёжики» - самое знаменитое в Симеизе. Это излюбленное кафе гомосексуалистов, которые съезжаются сюда со всего мира. Наверное, им нравятся свободные крымские нравы – здесь практически нет никаких запретов, один милиционер на весь город – да и тот тусуется в этом кафе. Здесь можно ходить по улицам и пить портвейн, сидеть или лежать в любом месте, хоть посреди дороги. Плюс тут такие приятные их уху названия, типа Голубой залив. Тут много нудистских пляжей, а есть такие, на которых купаются чисто голубые. «Ёжики», кстати, держат местные татары, которые, видимо, нерелигиозные, и их не парит слава их заведения. А вот денежки сюда текут рекой.
В тот вечер в кафе сидела Машка московская. Она пила коньяк и была уже «хорошая». Мы купили там портвейн «Инкерман» за 6,50 – тоже классный. Там играла музыка, и в процессе распития и отдыха Трубач начал подыгрывать на трубе под музыку, пока его не «попросили» хозяева. Тогда он продолжил трубить во дворе кафе. Народу нравилось, многие пёрлись, но тот самый единственный полис подошёл и сказал: «Ты больше не нашёл, где трубить?»
Тогда мы всей компанией пошли к морю на «Фрегат». Это кафе с дискотекой на пляже. К тому времени стукнуло десять вечера, и было темно. Мы с Балдерисом искупались в море. Мне, честно говоря, было стрёмно – когда я плавал, время от времени моего тела кто-то касался из морской живности. Тем не менее, было в то же время очень кайфово! Я заплывал за буйки и смотрел из-под воды на огни дискотек на пляжах Симеиза.
Когда я сидел у воды, Балдерис вышел на берег и пошёл голяком прямо к бару. Я его догоняю, а он спрашивает: «Где моя одежда?» Я ему показал, и тогда он начал одеваться прямо в луче света от дискотеки. Это было очень смешно!
Потом мы уселись и продолжили пить портвейн. На «Фрегате» играла музыка – сначала «Unforgiven» и «For whom the bells tolls» Металлики, потом какой-то рейв. Трубач начал трубить под рейв. Вскоре подошёл какой-то тип из Киева и захотел пригласить Трубача в свой музыкальный проект. Они долго сидели и болтали вдвоём. А потом Трубач пошёл к диджеям, они дали ему микрофон, и он начал трубить под рейв уже «легально». Народ сильно завёлся!
- Какие у нас сегодня таланты! – кричал DJ в микрофон.
А я, Машка и Балдерис погнали скакать под музыку: какие-то оборванцы, Балдерис босиком – и никто не возмущался! В итоге Маша подвернула ногу и перестала танцевать. Она осталась отдыхать на пляже, а я повёл Балдериса, которому стало плохо, домой спать.
Комментарии