Мои первые «Кораблёвники» 1999 год
6 октября я был впервые на «Кораблёвнике» - это такое литературное собрание на филфаке в Донецком Национальном Университете. Там в основном читают свои произведения студенты или гости, а преподаватели и обычные слушатели потом высказывают своё мнение. Организовал это всё Сан Саныч Кораблёв, преподаватель с филфака, поэтому и называют это собрание «Кораблёвник».
Меня туда позвала моя подруга по почтовой переписке Таня Новикова. Я поехал с Иваном Шагиновым, нашим барабанщиком Глумером и Таней.
Свои стихи читала Юлия Данова. Стих «Обнажённое окно» - супер! В другом запомнилась фраза «расплавленным кефиром сирень из-под снега».
После неё читал Юра Кононенко, друг Тани. Мне понравились его стихотворения, хотя они и напоминали творчество Егора Летова. Запомнилось стихотворение «Христос и Иуда».
Мы с друзьями, особенно я, очень разошлись, критикую поэзию. Я был собой удовлетворён. Вот где можно почесать языком! На собрании было много симпатичных девушек. Одна девушка на меня уже положила глаз.
13 октября я поехал туда снова. Иван был в командировке, а Глумер работал в третью смену, поэтому я пришёл туда вдвоём с Таней.
На пороге мы встретили Лёху Лещенко. Оказалось, что он уже знаком с Таней – спрашивал у неё, как она относится к творчеству Виктора Цоя.
На «Кораблёвнике» читало 4 автора.
Первым был Ваня Ревяков. Он прочёл интересный рассказ «Алконост»
- о двух людях с птичьими фамилиями. Второй рассказ мне понравился ещё больше –
бомба! Он был написан, как пьеса. Ужасная правда!
Затем читала свои произведения Эля. По словам Тани, вроде бы, девушка Вани.
Ваня с Юрой Кононенко ужасно напились. После того, как Ваня прочитал свои рассказы, он заснул за столом. Иногда он поднимал красное опухшее лицо и улыбался, слушая Элю.
Эля прочитала поэму о Нарциссе – длинную и скучную, хотя она старалась читать с некоторым артистизмом. Написать такую поэму – титанический труд, но сюжет стар, как мир. Я ей сказал, что она «взнуздала Пегаса».
Третьим читал Павел. Он прочёл рассказ «Суд». Критики, обсуждавшие его рассказ, сошлись на мнении, что это трактат. Было интересно, чем-то напоминало «Мастера и Маргариту».
Четвёртым читал киевский поэт-авангардист Николай Румянцев. Ему 31 год, он неоднократно издавался, в том числе и за рубежом. Сейчас Николай работает в каком-то издательстве верстальщиком-дизайнером. Он не любит Кастанеду, а из стимуляторов предпочитает спиртное. От его виршей я был в шоке (в хорошем смысле слова). Мне они напомнили стихи Джима Морриссона. Но когда я высказался, что это пост-модернизм в стиле Морриссона, он возразил, что тут нет ни Моррисссона, ни пост-модерна. Я спросил, как можно с ним связаться. Он ответил, что скоро отпечатает свои стихи и появится ещё.
Пока Павел и Николай читали свои произведения, Ваня Ревяков никак не реагировал – он крепко спал.
После этого Эля ещё почитала свои стихотворения. Всем понравилось, а я сказал, что извиняюсь, что так раскритиковал её. Всё обрадовались тому, что спало напряжение, но я испортил впечатление, сказав, что это у неё всё ещё раннее, и вдохновение к ней ещё не пришло. Подтекстом было то, что она графоманка. Привёл в пример свои стихи.
После встречи Эля познакомилась со мной и попросила почитать моё творчество. Вот как знакомиться с гордыми девушками! Хотя, мне кажется, она не в моём вкусе. Девушка с прошлого «Кораблёвника» снова проявляла ко мне интерес. Ещё две девушки начали нагло рассматривать вышивку на моей джинсовой курточке.
- Сам вышил? - спросила одна.
- Да, - ответил я.
- Супер! – восхитились они. А потом весь вечер хихикали и дотрагивались до меня, мешая сосредоточиться. Вот ещё артистки!
Комментарии