Донецк. День молодёжи. 29 июня 1997 г.
В половину пятого я пошёл на площадь им. Ленина, хотя и собирался ливень.
На бульваре Пушкина шла усердная запись в ряды партий "рогаликов" и "ушастых". Представители "партий" ходили с приделанными большими носами, ушами, рогами. Стояли столы, на которых были выложены манифесты "партий". Повсюду были лозунги вроде "Даже черти и Яга голосуют за рога".
Я подошёл к Башне (кафе Башня у гостиницы Донбасс, где собирались неформалы. По обычным дням тусовка называлась Башня, по четвергам - Скула или Четверг).
Начался ливень. Я зашёл в подземный переход. Волосатые веселились тут и играли на гитарах. Я увидел Костю из Крови на алтаре и побазарил с ним. Сел послушать Богему. Она вдвоём с каким-то парнем играла на гитаре. Пела "Пивной блюз", "Хочу чаю", "Ой-йо". Потом Богема пошла покурить, а её место заняла Ксюха Малая - девчонка лет 13 в хайратнике. Её руки полностью были покрыты феньками. Она спела "Рок-н-ролл мёртв". Потом она передала гитару на пару песен каким-то чувакам. Оказалось, что это были парни из группы Домашний арест.
Потом гитару забрал её владелец и начал играть вдвоём с ещё каким-то чуваком "Всё это рок-н-ролл", "Бес паники", "Мама-анархия".
Потом гитары взяли следующие два чувака. Один был брюнетом с волосами до плеч и напоминал Цоя, а второй был в бейсболке. Первой их песней была "Фарафонова сука", и я понял, что передо мной Плут и Жмурик. Но люди почему-то разбежались и не стали их слушать.
Дождь закончился. Я, Костя и ещё толпа чуваков пошли через подземный переход на площадь Ленина. У другого выхода парни играли песню "Браво" - "Любите, девушки". Возле них была большая толпа, в том числе и улыбающихся цивилочек (то есть обычных девушек, не из рокерской тусовки).
Мы прогулялись по площади и уселись на ступеньках у сцены. Сидели, пока нас не прогнали бойцы нацгвардии Украины. Мы пошли на Башню, потому что на площади пока ничего интересного не происходило. До концерта, видимо, было ещё долго. Мы сели на углу у гостиницы "Донбасс". Гитары взяли Шаман и Костя. Они играли что-то метальное. Потом вернулись в переход. Я начал играть с каким-то парнем с причёской в стиле ёжик и серьгой в ухе "Видели ночь" и "Проснись, это любовь". А неподалёку на гитаре без шестой струны играл мажорно-прикинутый парень в рубашечке и прямоугольных очках. Он пел попсу для мажоров и собирал деньги. Затем он подошёл к нам, настроил гитару Шаману. А сам взял гитару у парня с ёжиком и начал играть "Чёрная рок-н-ролл мама". Играл круто и неистово, хорошо пел. Разбил о струны палец в кровь и забрызгал гитару. У Шамана уже была порвана первая струна на гитаре, когда ещё играл на ней хозяин гитары. Теперь он порвал вторую струну. Обрывки второй струны связали и поставили опять на гитару. Гитарист с ёжиком дал мажору подобие медиатора со словами: "Только осторожно, не порви струны". Ну и конечно тот тут же порвал струну. Струну начали заменять, а мы прежним составом пошли на площадь.
Здесь пели "Онуки діда Опанаса". Я узнал вокалиста в порезанных лосинах и с кепкой на голове. Я увидел идущих Лаваса и Витька Акулова - моих друзей по техникуму. С Витьком мы не виделись 3 года. Побазарили. Тут же был их друг Аббат, с которым я познакомился на Яблочном сезоне.
- А мы тебя ждали в пятницу 27 июня на сейшене в Красной шапочке.
Рок-концерта на площади Ленина не было, и я с небольшой компанией пошёл на автовокзал Южный. С нами шла Коза (Лена Козлова). На бульваре Пушкина она залезла в фонтан, помыла ноги и пошла босиком. Тут мы разделились. Я с Костей пошёл на автобус. Я дал Косте 10 копеек на сигареты, и он почему-то решил остаться на вокзале. А я сел в автобус до шахты Трудовская.
Комментарии